СУДЕБНИК 1550 г.

Судебник Ивана Грозного является первым законодательным актом, официально провозглашённым единственным источником права. Он составлен на основе судебника 1497 г. и судебно-правовой практики. Основные его принципы сохраняются, однако вводится целый ряд новшеств. Быди введены новые составы преступлений. Вопрос о взимании пошлин в пользу судейских чиновников остаётся одним из важнейших, но уже не занимает явно преобладающего положения. Впервые в русском праве вводится ответственность за взяточничество и вымогательство судей. Впрочем, это вряд ли имело важное практическое значение, т.к. для выдвинувших, но не сумевших доказать такие обвинения были введены очень суровые наказания. Впервые было предусмотрено тюремное заключение, расширено применение пытки. Была усилена централизация правосудия, ограничены судебные полномочия удельных князей и наместников. Дальнейшее и притом значительное развитие получили правила Судебника 1497 г. о назначении наказаний или способов расследования в зависимости от репутации преступника (подозреваемого). В частности, был введён институт поручительства («крепкой поруки»), которое стало нередко требоваться для освобождения преступника из тюрьмы. Складывание сословно-представительной монархии также оказало значительное влияние на содержание Судебника. Был заметно усилен контроль выборных представителей сословий над правосудием.

Все эти новшества касаются главным образом уголовного права и процесса, в гражданском праве изменения были минимальными. В частности, был ещё более усложнён переход крестьян от одного владельца к другому. Ограничивалось использование судебных поединков. Во II половине XVI в. они были отменены.

Из-за большого объёма Судебник 1550 г. публикуется выборочно. Опущены статьи, повторяющие постановления Судебника 1497 г., а также посвящённые исключительно судебным пошлинам и иным второстепенным вопросам.

ЛЕТА 7000 ПЯТДЕСЯТ ОСМАГО ИЮНЯ… ЦАРЬ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ВСЕА РУСИ И С СВОЕЮ БРАТЬЕЮ И 3 БОЯРЫ СЕСЬ СУДЕБНИК УЛОЖЫЛ: КАК СУДИТ И БОЯРОМ, И ОКОЛНИЧИМ. И ДВОРЕЦКИМ, И КАЗНАЧЕЕМ, И ДЬАКОМ, И ВСЯКИМ ПРИКАЗНЫМ ЛЮДЕМ, И ПО ГОРОДОМ НАМЕСТНИКОМ, И ПО ВОЛОСТЕМ ВОЛОСТЕЛЕМ. И ТИУНОМ И ВСЯКИМ СУДЬЯМ^[1]

2. А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьак просудится, а обвинит кого не по суду бесхитростно, или список подпишет и правую грамоту даст, а обыщется то в правду, и боярину, и дворецкому, и околничему, и казначею, и диаку в том пени нет; а истцом суд з головы, а взятое отдати^[2].

3. А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьяк в суде посул возмет и обвинит не по суду, а обыщется то в правду, и на том боярине, или на дворецком, или на казначеи, или на дьяке взяты исцов иск, а пошлины царя и великого князя, и езд, и правда, и пересуд, и хоженое, и правои десяток, и пожелезное взяти втрое дарь укажет^[3].

4. А которой дьак список нарядит или дело запишет не по суду, не так, как на суде было, без боярьского, или без дворецкого, или без казначеева ведома, а обыщется то в правду, что он от того посул взял, на том дьаке взяти перед боярином вполы да кинути его в тюрму^[4].

5. Подьачей, которой запишет не по суду для посула без дьячего прика у, и того подьячего казнити торговою казнью, биты кнутьем^[5].

6. А кто виноватой солжет на боярина, или на околничего, или на дворецкого, или на казначее, или на дьяка, или на подйячего, а обыщетца то в правду, что он солгал, и того жалобника, сверх его вины, казнити торговою казнью, биты Кнутъем, да вкинути в тюрму^[6].

7. А кто х которому боярину, или дворецкому, или казначею, или к дьяку придет жалобник его приказу, и ему жалобников своего приказу от собя не отсылати, а давати ему жалобником своего приказу всем управа, которой будет жалобник бьет челом по делу; а которому будет жалобнику без государева ведома управы учинити не мочно, ино че-ломбитье его скаэати царю государю. А которой боярин, или дворецкой-, или казначей-, или дьак жалобника своего приказу отошлет, а жалобницы у него не возмет, и управы ему или указу не учинит, и царю государю челомбитьа его не скажет, и учнет тот желобник бити челом государю, что ему уп авы не учинили, и государь ту его жалобницу отошлет тому, чей суд, и велит ему управу учинити, и бояре ему, или дворецкой, или казначей управы не учинят же, и тем, которые управы не учинят, быти от государя в опале. А которой жалобник бьет челом не по делу и бояре ему откажут, и тот жалобник учнет бити челом, докучати государю, и того жалобника вкинути в тюрму^[7].

8. А имати боарину, и дворецкому, и казначею и дьяку в суде от рублевого дела на виноватом пошлин, кто будет виноват, ищеа или ответчик, и боярину, или дворецкому, или казначею на виноватом одиннатцать денег, а дьяку семь денег, а подьачему две денги; а будет дело выше рубля и ниже рубля, и им имати пошлины по расчету; а болши того им не имати; а от записки подьячему не имати ничего. А возмет боарин, или дворецкой, или казначей, или дьак, или подьячей, или неделщик на ком что лишек, и на том взяти втрое. А хто учнет бити челом на боярина, или на дьяка, или на подьячего, или на неделщика, что взяли на нем сверх пошлин лишек, и обыщется то, что тот солгал, и того жалобника каанити торговою казнью да вкинути в тюрму^[8].

14. А битися на поле бойцу з бойцом или небойцу с небойцом, а бойцу с небойцом не битися; а похочет небоец з бойцом на поле битись, ино им на поле битись. Да и во всяких, делех бойцу з бойцом, а небойцу с небойцом, или бойцу с небойцом по небоицове воле на поле битися по тому ж^[9].

15. А ищеа пошлется на послуси в заемном деле бес кабалы или в каково деле ни буди, и послуси став да меж собя порознятся: иные молвят в ысцевы речи, а иные в ысцевы речи! не молвят; и которые молвят в ысцевы речи, а попросят с ними те послухи, которые не молвят в ысцевы речи, поля, ино им присужати поля; а убьют на поле послуси те, которые послушествовали в ысцевы речи, тех послухов, которые не послушествовали в ыстьцовы речи, ино исцово и пошлины имати по списку на ответчике и на тех послусех, которые не послушествовали в ысцовы речи; а которые послуси не послушествовали в ысцовы речи убьют будет на поле тех послухов, которые послушествовали в ысцовы речи, ино имати пошлины по списку на ищее и на тех послусех, которые послушествовали в ысцовы речи-, а не попросят поля те послуси, котрые послушествовали в ысцовы речи, с теми послухи, которые не послушествовали в ысцовы речи, или послухи не договорят в ысцовы речи, ино тем ищеа виноват. А по кабале порознят послуси и дьяк, ино по тому же^[10].

17. А против послуха ответчик будет стар, или мал, или чем увечен, или поп, или чернен,, или черница, или жонка, и тому против послуха наймит, а послуху наймита нет; а которой послух чем будет увечен беэхитростно, или будет в послусех поп, или чернец, или черница, или женка, тем наймита наняты водно ж. А что правому или его послуху учинится убытка, и те убытки имати на виноватом^[11].

20. А кто взыщет человекех на трех или на четырех по жалобнице, а напишет в жалобнице человек десять или пятнадцать, или болши или менши, и те два или три за собя и за иных товарыщев отвечают, а за иных не отвечают, и за которых по жалобници отвечают, ино тех судити в их жеребьех; а за которых людей не отвечают по жалобнице, ино в тех их жеребьех велети посылали пристава; а будет по тех людей ходила приставная, ино по той срочной в их жеребьех давати безсудные^[12].

22. А которые люди учнут искати на наместникех или на волостелех и на их людех по жалобницам, и оне не за всех учнут отвечати, а исцы учнут искати на наместникех или на волостелех и на их людех всего своего иску по жалобнице и без тех, за которых людей не отвечают, и по тем их жалобницам, судити во всем иску по жалобнице без тех людей, за которых не отвечают^[13].

23. А которых людей исцы учнут примешивати к наместничим людем или к волостелиным людем городских людей или волостных , а наместничи или волостелины люди за тех городцких людей или за волостных отвечати не похотят, и наместничих и волостелиных людей судити в их вытях, а на тех городцкых или на волостных людей в их вытех давати пристава; а до наместничих и до волостелиных людей в тех вытех дела нет^[14].

24. А которые люди иногородцы учнут бити челом на наместников или на волостелей о обидных делех, как те наместники или волостели, едучи на жалованье, и на жалованье жывучи, или едучи з жалования, кого чем изобидят, и тем людем иногородцом приставов на наместников и по волостелей и по их людей и до съезду з жалованиа давати, а велети тем наместником и волостелем присылати в свое место к ответу людей своих. А которые иногородцы не учнут о тех своих обидных делех бити челом на наместников и на волостелей и на их людей до году, и тем людем тогды приставов и суда на наместников и на волостелей и на их людей не давати^[15].

25. А который ищеа взыщет бою и грабежу, и ответчик скажет: бил, а не грабил, и ответчика в бою обвинити и бесчестие на нем взяти; а в пене, посмотря по человеку, что государь укажет; а в грабеже суд и правда, а во всем не обвинити; а скажет, что грабил, а не бил, и на том грабеж доправити, хто скажет грабил; а в пене, посмотря по человеку, что государь укажет; а в бою суд и правда. А в ыных делех судити по тому ж: кто в чем скажется виноват, то на нем и взяты; а в пене что государь укажет, посмотря по человеку; а в достали суд и правда, крестное целование^[16].

26. А бесчестие детем боярским, за которыми кормлениа, указати против доходу, что на том кормление по книгам доходу, а жене его безчестья вдвое против того доходу; которые дети боарьские емлют денежное жалование, сколко которой жалованьа имал, то ему и бесчестие, а жене его вдвое против их бесчестна; а дьяком полатным и дворцовым безчестие что царь и великий князь укажет, а женам их вдвое против их бесчестна; а торговым гостем болшим пятдесят рублев, а женам их вдвое против их бесчестна; а торговым людем и посадцким людем и всем середним бесчестна пять рублев, а женам их вдвое бесчестна против их бесчестна; а боярскому человеку доброму бесчестна пять рублев, опричь тиунов и довотчыков, а жене его вдвое; а тиуну боярскому или довотчику и праведчику бесчестна против их доходу, а женам их вдвое; а крестианину пашенному и непашенному бесчестна рубль, а жене его бесчестна два рубля; а боярскому человеку молотчему или черному городцкому человеку молодчему рубль бесчестна, а женам их бесчестна вдвое. А за увечие указывати крестианину, посмотря по увечию и по бесчестию; и всем указывати за увечие, посмотря по человеку и по увечью^[17].

28. А которое будет дело судит царь и великий князь, или дети царя и великого князя или бояре, и которой суд не кончается, оставят его в обговоре, и дьяку исцовы и ответчико-вы речи велети записати перед собою; или о чем ся пошлют на послушество, и дьаку велети то записывали перед собою ж; да те ему дела держати у собя за своею печатью, доколе дело кончается. А которые дела дадут дьяки подьячим с черна начисто переписывати, и дьяком к тем жалобницам и к делом по сставом руки прикладывати. А как подьачей с черна начисто перепишет дело, и дьаку те все дела справити самому, да к тем делом дьаку руку свою приложить; а держать те дела дьаку у собя за своею печатью. А подьячему у собя дел никоторых не дръжати; а вымут у подьячего список или дело за дьячею печатью, а руки дьячей у того списка или у дела не будет или у жалобницы, и тот список и пошлины и езд взяти на дьяке, а подьячего бити кнутьем; а вымут у подьячего список или дело за городом или на подворие. и тот список взяти на дьяке, а подьячего казнити торговою казнью да выкинути ис подьячих, и ни у кого ему в подьячих не быти^[18].

32. А неделщику на суде на боар и на дворецкого, и на околничих, и на казначеев, и на дьяков посулов не просити, и самому неделщику посулов не имати. А которой неделщик возжег на суде на боярина, или на околни-чего, или на дворецкого, или на казначеа, или на дьяка посул, или собе посул возмет, и уличат его в том, и того неделщи-ка казнити торговою казнью, а посул на нем доправити втрое да из недель выкинути^[19].

43. А велит государь кому какову грамоту дати лготную, или уставную, или полетнюю с красною печатью, и что возмет печатник от печати от которые грамоты, а дьяку от подписи взяти то же. Торханных вперед не давати никому; а старые тарханные грамоты поимати у всех^[20].

52. А приведут кого с поличным впервые, ино его судити да послати про него обыскати. И назовут его в обыску лихим человеком, ино его пытати; и скажет на собя сам, ино его казнити смертною казнью; а не скажет на собя сам, ино его вкинути в тюрму до смерти, а исцов иск платити из его статка. А скажут в обыску, что он доброй человек, ино дело врьшити по суду^[21].

55. А которого татя поймают с тадбою с какою ни буди впервые, опричь церковные и головные тадбы, а в ыной в прежней тадбы довода на него не будет, ино его казнити торговою казнью, бив кнутьем, да исцов иск доправити, а его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкые поруки, ино его вкинути в тюрму, доколе порука по нем будет. А не будет у которого татя столке статков, чем исцово заплатити, ино его, бив кнутьем, да исцу в его гибели выдати головою на правеж до искупа; а исца дати на поруку, что ему, доправя свое, отдати его бояром; а не похочет истец по себе поруки дати в том, что ему, иск свой доправя, да того татя привести к судье, и того татя кинути в тюрму, доколе по нем порука будет; а как по нем порука будет, и тогды на нем за его порукою, хто его выручил ис тюрмы, исцов иск доправити. А как истец, взяв на нем свое, отдаст его бояром, и боярин велит его дати на крепкую поруку, кто ему будут вперед иные истцы; а не будет по нем крепкие поруки, ино его кинути в тюрму, доколе по нем порука будет. А судье с того не имати ничего^[22].

56. А поймают того ж татя с тадбою вдругие, ино его пытати; а скажет на собя сам, ино его казнити смертною казнью, а истцово заплатити изь его статка; а не будет у которого татя с ысцову гибель, ино его казнити велети смертною казнью, а истцу вь его гибели не выдати. А пытан на собя не скажет, ыно про него послаги обыскати; и скажут про него, что он лихой человек, ино его кинути в тюрму до смерти; а назовут его добрым человеком, ино его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкие поруки, ино его вкинути в тюрму, доколе по нем порука будет крепкая^[23].

57. А на кого тать взмолвит, и про то[го] обыскати. И будет по обыску в какове деле в прежнем приречной человек з доводом, ино его пытати; а скажет на собя сам, ино казнити татимою ж казнью. А не будет на него довода и в обыску про него худа не скажут, ино татиным речем не верити, дати его на поруку^[24].

58. А на кого взмолвят дети боярские человек десять или пятнадцать добрые, или черных людей человек пятнадцать или дватцать добрых же крестиан и целовальников по крестному целованью, что он тать, а довода на него в прежнем деле не будет, у кого крал или тадбу плачивал, ино на том взяти исцову гибель без суда, а его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкие поруки, ино его кинути в тюрму, и без крепкие его поруки ис тюрмы не выпущати. А мошеннику та ж казнь, что и татю. А хто на оманщике взыщет и доведут на него, ино у ищеи иск пропал. А оманщика, как его мы приведут, ино его бити кнутьем^[25].

59. А доведут на кого розбой, или душегубство, или ябедничьство, или подписку, или иное какое лихое дело, а будет ведомой лихой человек, и боарину велети того казнити смертною казнью, а исцово из его статка велити заплатити; и что ся его статка за исцовым останет, и то отдати в прогоны. А не будет у которого лихого столко статка, чем исцово заплатити, и боярину того лихово в ысцове гибели исцу не выдати, а велети его царя и великого князя тиуну московскому да дворскому казнити смертною казнью. А боярину и дьаку и неделщику от того не имати ничего^[26].

60. А на кого доведут татбу или душегубство или иное какое лихое дело, опричь розбоа, в котором городе или в волосте, а будет ведомой лихой человек, и наместнику или волостелю велети того казнити смертною казнью, а исцово велети доправити из ево статка; а что ся от исцова останет, и наместнику и его тиуну то имати собе. А не будет у которого лихово статка, чем исцово заплатити, и ему тово лихово исцу в его гибели не выдали, а велети его казнити смертною казнью, а на исце наместнику или волостелю и их тиуном не имати ничего. А приведут кого в розбое или кого в суде доведут, что он ведомой лихой человек разбойник, и наместником тех отдавали губным старостам. А старостам губным, опричь ведомых разбойников, у наместников не вступатись ни во что. А татей им судити по царевым великого князя губным грамотам, как в них написано^[27].

61. А государьскому убойце, и градскому здавцу, и коромолнику, и церковному татю, и головному татю, и подметчику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку, жывота не дати, казнити ево смертною казнью. А будет истец которому лихому человеку, и исцово заплатити из его статка; а что ево статка за исцовым останетца, и то дати в прогоны. А не будет у которого лихово человека столко статка, чем исцово заплатити, ино его исцу в его гибели не выдати, казнити его смертною казнью^[28].

62. А боаром и детем боарьским судити, за которыми кормлениа з боарьским судом; а на суде у них и у их тиунов быти, где дворской — к дворском, старосте, и лутчим людем и целовалником. А судные дела у наместников и у их тиунов писати земьским дьаком, а дворскому да старосте и целовалником к тем судным делом руки свои прикладывати. А противни с тех дел с судных писати слово в слово наместничим дьаком, а наместником к тем противнем печати свои прикладывали. Да тех судных дел записку земсково дьака руку з дворсково и з старостиною и с целовалниковыми руками наместником имати к собе; а противни тех дел наместником дьаков своих руку с своими печатми дворскому да старосте и целовалником давали; а которые староста и целовалники грамоте не умеют; и которые грамоте умеют, тем старостам и целовалником к судному списку земьского дьяка руке руки свои приклыдвати; а противнем с тех дел наместнича дьака руке быти у того старосты и у целовалников, которые грамоте не умеют, и оне ево дръжат у собя спору для. А без дворского и без старосты и без целовалников наместником и их тиуном не судити; а где дворсково нет и преж сего не бывал, ино быти в суде у наместников и у их тиунов старосте и целовалником; а без старост и без целовалников суда не судити. И посулов наместником и их тиуном и их людем не имати, и на государя своево тиуну и пошлиннику никому посулов от суда не просити. А имати наместником от суда пошлин: доищется ищеа своего в заемном деле или в бою или в лае, и ему имати на виноватом с рубля по гривне, то ему и с тиуном; а не доищется ищеа своего, а будет ищеа виноват, и ему имати на ищее с рубля по тому ж, а будет дело выше рубля или ниже, ино имати на ишее или ответчике по тому ж розчету; а довотчику его имати хоженое и езд и правда по уставной грамоте; а где не будет грамоты, и ему имати в городе хоженого по четыре денги, а езду на версту по денги, а на правду в городе или в волосте вдвое. А досудятся до поля да, став у поля, помирятся, и ему имати с рубля по гривне ж, то ему и с тиуном, да полевых пошлин взяти полтретья-иать алтын. А побьются на поле, ино на убитом полевых пошлин взяти полтора рубля, а доспеха не имати. А побьются на поле в пожеге, или в душегубстве, или в розбой, или в тадбе, а убьют ответчика, ино на убитом исцово доправити, а сам убитой в казни и в продажи наместнику и его тиуну; а убьют на поле ищею в пожеге, или душегубстве, или в розбое, или в татбе, и наместнику на нем имати с его иску четвертная пошлина по полуполтине с рубля, то ему и с тиуном, да полевых пошлин полтора рубля, а доспеху не имати^[29].

64. А детей боарьских судити наместником по всем городом по нынешным царевым государевым жаловалным вопчим грамотам^[30].

68. А которому наместнику дан в кормление город с волостьми, или ему даны в кормление волости, а в которых волостех наперед сего старост и целовалников не было, и ныне в тех волостех. быти старостам и целовалником во всех. А случится кому в тех волостех перед наместником или перед его тиуном искати или отвечати, и в суде быти у наместников и у волостелей и у их тиунов тех волостей старостам и целовалником, ис которые, кто волости ищет или отвечает. А судные дела писати земъскому дьаку тое ж волости. А без старосты и без целовалников наместником и волостелем, за которыми кормлениа з боарьским судом, и за которыми кормлениа без боарьска-го суда, и их тиуном также не судити. И посула в суде наместником и волостелем и их тиуном не имати^[31].

70. А кого наместничи или волостелины люди учнут давати от ково на поруку до суда и после суда, и по ком поруки не будет, и наместничим и волостелиным людем тех людей являти в городе прикащиком городовым да дворьскому, и старосте, и целовалником, а в волости являти старостам и целовалником, которые у наместников и у волостелей и у их тиунов в суде сидят; а не явя тех людей, по ком поруки не будет, и наместничим и волостелиным людем к собе не сводити и у собя их не ковати. А ково наместничи и волостелины люди, не явя приказщиком, да дворскому, да старосте и целовалником, да к себе сведут да у собя ево скуют, и кто тем людем род и племя придут на наместничих или на волостелиных людей к приказщиком, да к дворскому, и к старосте, и к целовалником о том бити челом и являти, и приказщиком, и дворскому, и старосте, и целовалником у наместничих и у волостелиных людей тех людей выимати; и кого у наместничих и у волостелиных людей вымут скована, а им не явлена, ино на наместниче или на волостелине человеке взяти безчестие, посмотря по человеку; а чего тот на наместниче или на волостелине человеке взыщет, и тот иск взяти на нем вдвое^[32].

72. А по городом наместником городских посадских всех людей промеж их судити, обыскивая по их животом и по промыслом и по розмету: сколке рублев кто цареву и великого князя подать дает, по тому их, обыскивая, судити и управа чинити. А розметныя книги старостам и соцким и десяцким и всем и людем тех городов своих разметов земсково дьака руку за своими руками ежегод присылати на Москвук тем боаром, и дворецким, и х казначеем, и к дьаком, у кого будут которые городы в приказе; а другие книги розметные своих разметов старостам и соцким и десяцким тех городов, где кто живет, отдавати тех городов старостам и целовалником, которые у наместников в суде сидят. И кто тех городовгородцкие посадцкие люди учнут промеж собя искати много, не по своим животом, и про тех исцов сыскивати розметными книгами, сколко он рублев своего жывота подати дает; и будет жывота ево столко есть, на сколко ищет, ино ему дати суд; а будет жывота ево сколке нет, и тех исцов в их искех тем и винити, а пошлины имати по Судебнику, а Цареве государево пене велети дати на поруку да прислати к Москве ко государю. А городцким посацким людем искати на наместникех и на их людех по своим же жывотом и по промыслом и по розмету; а которого году староста и целовалники розметных книг к Москве не пришлют, и в том году на наместника суда им не дати. А по волостем волостелем судити черных людей по их жалобницам и управа им чинити безволокитно. А кто взыщет много, не по жывотом, а ответчик учнет бити челом, а скажет, что тот истец ищет много, не по жывотом, а жывота его столко нет, на колко ищет, и тем волостелем посылали о том, выбираючи тех же волостей лутчих людей да целовалника одного или двух, посмотря по делу, а велети про то обыскати накрепко: было ли жывота ево столко, на колко ищет; и скажут в обыску, что жывота ево столко было, ино в том ему суд дати; а скажут в обыску, что столке жывота ево не было, мно его обвинити и пошлины на нем взяти, а в государево пене, в ябедничьстве дати его на поруку да прислати с обыскным списком к Москве^[33].

76. А О ХОЛОПСТВЕ СУД. По полной холоп грамоте. По ключю по селскому з докладною холоп з женою и з детми, которые у одново государя с ним в одной крепости и которые по-родилися в холопстве; а которые его дети а родились до холопства, а учнут жыти у много государя, или себе учнут жыти, то не холопы. А по городцкому ключю не холоп. По робе холоп; по холопе роба. По духовной холоп. По приданой робе холоп, а по холопе роба. А по тиуньству без полные и без докладные не холоп; а по селскому ключю без докладные не холоп. А полному и докладному холопу сына своего слободного, которой ся у него родил до холопства, не продати, а продаст [ся] он сам кому хочет, тому же ли государю, у кого отец его служит, или иному кому хочет; а отцу его и матери у полные не стояти и ис холопства не взяти, потому что отец его и мати сами в холопех; да и в полных и в докладных то писати, что отец его и мати у него есть, а у полные не стоали, потому что сами в холопех. А у кого отец в чернцех или мати в черницах, и тому отцу и матери у своего сына и у дочери у полные и у докладные не стоати и из холопьства не взяти; а в полные и в докладные писати, что у того отець или мати есть, а у полных и у докладных не стоали, потому что пострижены; да и не продати тех детей своих, продаст[ся] он сам кому хочет^[34].

78. А которые люди волные учнут бити челом князем, и бояром, и детем бояръским, и всяким людем, а станут на собя давати кабалы за рост служити, и боле пятинатцати рублев на серебряника кабалы не имати. А старые кабалы, которые иманы на волных людей и болши пятинатцати рублев до сего Уложениа а за рост им в тех денгах служити у них, и тем людем приносити те кабалы к боаром, и боаром к тем кабалам печати свои прикладывати, а дьаком подписывати; а вперед хто ту кабалу оболжывит, и та кабала връшити по суду. А имати им кабалы на волных людей, а на полных людей, и на докладных, и на старинных холопей кабал не имати. А хто возмет на полного, и на докладного, или на старинного холопа кабалу, не опытов, или кто на него беглую грамоту возмет, а кто на того холопа положыт полную или докладную, или доведет на него старинное холопство по духовной грамоте или по иным крепостем, и у того денги пропали; а чей тот холоп был, а скажет тот, что от него тот эбежал, пократчи, и та гибель взяты на том, хто, не обыскав, на чюжего холопа кабалу возмет или беглую возмет; а тот холоп по старому холопству, или по полной, или по докладной, или по духовной тому государю^[35].

80. А холопа рать полонит, а выбежит ис полону, и он слободен, а старому государю не холоп. А похочет тот холоп к своему старому государю, и того холопа явити бояром, а дьаку подписати на старой крепосте, и пошлины имати з головы по алтыну. А которой холоп побежит з государем своим или один побежит без государя своего, а не рать полонит, и выйдет тот холоп ис которые земли опять к Москве, и он старому государю холоп по старому холопьству, опричь того, не что кого государь пожалует, даст волную грамоту^[36].

81. А детей боарьских служилых и их детей, которые не служивали, в холопы не приимати никому, опричь тех, которых государь от службы отставит.

83. А наймит у государя у своего не дослужит уроку да пойдет прочь, ино найму лишен. А которой государь наймиту не захочет даты найму, и уличат его в том, и наймиту на том доправити наем вдвое^[37].

85. А В ВОТЧИНАХ СУД. Кто вотчину продаст, и детем его и внучатом до тое вотчины дела нет, и не выкупити ее им; а братья будут или племянники в тех купчих в послусех, и им и их детем по тому ж до тое вотчины дела нет и внучатом. А не будет братьи в послусех или племянников, и братья или сестры и племянники ту вотчину выкупят. А станет тот купец ту вотчину продавати, и тем продавцом вотчина у них купити полюбовно, как ему тот продавец ту вотчину продаст; а не полюбовно ему вотчины не выкупити. А судити о вотчине за сорок лет; а дале сорока лет вочьчичем до вотчины дела нет. А до купель дела нет: кто куплю продаст, и детем и братьи и племянником тое купли не выкупати. А кто напишет свою куплю детем своим после своего жывота, ыно им вотчина: то им дръжати в вотчину, и впредь им та вотчина выкупити по тому ж указу за вотчину. А кто вотчину свою выкупит в те урочные сорок лет, и та ему вотчина дръжати за собою, а иному тое вотчины не продати, ни заложити в чюжей род, а отдати ему та вотчина в свой род тому ж, кого нет в прежних купчих в послусех. А хто купит вотчину чюжими денгами или заложит или продаст, а доведет на него продавец, что он выкупил чюжими денгами и дръжит ее не за собою, и та вотчина прежнему продавцу безденежно. А кто похочет вперед свою вотчину мимо вотчичев эало-жыти у старенного человека, и тем сторонним людем и невоч-чичем те вотчины в заклад имати в колке чего та вотчина судит; а возмет кто сторонней человек, а не вотчичь, чью вотчину в заклад во много болши тое цены, чево та вотчина судит, и хто вотчичь учнет бити челом, что закладывает или уже и заложил в чюжей род, и тому вотчичю та вотчина в заклад взяты в меру, чево та вотчина судит; а што тот денег болши того дал в заем лишек болши тое цены, чево та вотчина судит, и у того те денги пропали. А хто свою вотчину променит невотчичю, а примет денег, и хто вотчичь ту вотчину учнет выкупати, и тому та вотчина выкупати; а земли ему оставити в меру, сколко он своей земли променил^[38].

88. А крестианом отказыватись из волости в волость и из села в село один срок в году: за неделю до Юрьева дни до осеннего и неделя по Юрьеве дни осеннем. А дворы пожилые платят в поле рубль и два алтына, а в лесех, где десять връст до хоромного лесу, за двор полтина и два алтына. А которой крестианин за кем жывет год да пойдет прочь, и он платит четверть двора; а два года поживет, и он платит полдвора; а три годы пожывет, и он платит три четверти двора; а четыре годы поживет, и он платит весь двор, рубль и два алтына. А пожилое имати с ворот. А за повоз имати з двора по два алтына; а опричь того пошлин на нем не имати. А останетца у которого крестианина хлеб в земли, и как тот хлеб пожнет, и он с того хлеба или с стоачего даст борон два алтына; а по кои места была рож его в земле, и он подать цареву и великого князя платит со ржы, а боярьского дела ему, за кем жыл, не делати. А попу пожылого нет, и ходити ему вон безсрочно воля. А которой крестианин с пашли продаст[ся] в холопи [в] полную, и он выйдет бессрочно ж, м пожылого с него нет; а которой хлеб его останется в земле, и он с того хлеба подать цареву и великого князя дает; а не похочет подати платити, и он своего хлеба земленаго лишен^[39].

91. А попа, и дьакона, и черньца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от церкви божией, ино их судити святителю или его судьям; а будет простой человек с церковным ино суд вопчей; а которая вдовица питается не от церкви божией, а жывет своим домом, ино то суд не святителской. А торговым людем городцким в монастырей в городцких дворех не жити, а которые торговые люди учнут жыти на монастырех, и тех с монастырем сводити да и наместником их судити. А на монастырех жыти нищим, которые питаются от церкви божией милостынею^[40].

97. А которые дела преж сего Судебника вершены, или которые не вершены в прежних во всяких делех, суженых и несуженых, и тех дел всех не посуживати, быти тем делом Российское всем в землях, и в холопстве, и в кабалах, и во всяких делех и в тиуньстве судити по тому, как те дела преж сего сужены, вершены. А вперед всякие дела судити по сему Судебнику и управа чинити по тому, как царь и великий князь в сем Судебнике с которого дни уложил^[41].

98. А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех боар приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати^[42].

100. О СУДЕ С УДЕЛНЫМИ КНЯЗЙ. А взыщет москвитин какова дела на селских волостелех, которые селца московские за уделными князьми, ино судити царю и великому князю; а не отвечает волостель селецкой, и царю и великому князю его обинити. А взыщет селецкой на селецком, а судит их их же волостель. А не будет их князя на Москве, и волостелю к докладу с Москвы не вести, а ждати князя на Москве; а поведет их волостель с Москвы к докладу к своему князю, а утечет тех исцов один к царю и великому князю и бьет челом царю и великому князю на того волостеля, и царю и великому князю на того волостеля дати пристава; а повезет его через то в удел, и тем его царь и великий князь обинит. А бьет челом царю и великому князю царя и великого князя сын боярской на уделного человека, и царь и великий князь, воименовав своего судью, да пошлет к своему брату к уделному князю, коли будет князь на Москве, и удельной князь даст своего судью; а суду быти на Москве, хотя б тот человек был в его деле на Москве. А уделного князя сын боярской бьет челом на царева и великого князя человека, ино суду быти такоже на Москве. А бьет челом царю и великому князю жалобник уделного князя человек из его вотчины на царева и великого князя человека, и царь и великий ннязь даст пристава, да судит царь и великий князь сам. А на москвитине взыщет которого князя уделного городцкой человек, ино кудити их намесником московским а без судьи. А искати москвитину на уделного князя городцком человеке, ино ему ехати с судьею, а судье быти московских намесников. А деловые люди в монастырских станех которого князя, и писцы царя и великого князя пишут их под сотника в дань и во все проторы, а князю над ними суд один. А случитца суд сместной в селцах в монастырских уделному с уделным, или деловым с становым и з городцким, или с селецким и с монастырским, и судьям доложит царя и великого князя, а третьего им в том нет ничего^[43].

Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. М., 1985. С. 97-120

 

 

 

[1] 7058 г. от сотворения мира соответствует 1550 г. н.э. Иван IV Грозный (1530-1584) – старший сын великого князя всей Руси Василия III, великий князь (с 1533) и царь (с 1547) всей Руси. Во времена его малолетства правили различные боярские группировки, в 1550-е г. – назначенное царём правительство в основном из неродовитых людей, именуемое в исторической литературе «Избранной радой». В 30-50-е гг. был проведён ряд реформ (созданы приказы, стрелецкое войско, местное управление вверено выборным от сословий, созван первый Земский собор), которые считаются переходом к сословно-представительной монархи. В 50-е гг. было завоёвано Среднее и Нижнее Поволжье (Казанское и Астраханское ханства), что позволило начать заселение Среднего и Южного Урала и Сибири. Начавшееся в конце 50-х гг. личное правление Ивана было малоуспешным. Была проиграна Ливонская война, опричнина и массовые репрессии (включая разгром собственных городов) полностью разорили страну, что привело к закрепощению крестьян. Истребление царём своих родственников имело следствием пресечение московской ветви Рюриковичей в конце XVI в., что стало одной из основных причин Смутного времени. Преамбула сообщает, что Судебник был принят царём совместно с Боярской Думой.[2] Статья устанавливает, что судьи не несут в ответственности за неправильный приговор, вынесенный «бесхитростно», т.е. из-за добросовестного заблуждения. В этом случае истец возвращал полученное и дело пересматривалось.[3] Статья впервые в русском праве устанавливала ответственность судей за взяточничество. Судьи обязывались уплатить сумму иска и все пошлины (перечисляются в статье) в 3-хкратном размере. Эти постановления не распространялись на бояр и иных высших чинов (дворецкого, казначея). Их наказание должно было в каждом отдельном случае определяться царём.[4] Статья устанавливала ответственность дьяка (высокопоставленного чиновника) за составление за взятку подложного судебного протокола и приговора. В этом случае он подвергался тюремному заключению и уплачивал половину цены иска. Вторую половину очевидно должен был внести боярин, виновный в слабом надзоре за дьяком.[5] Статья дополняла предыдущую, устанавливая наказание за то же преступления для подьячего (среднего или низшего чиновника).[6] Статья устанавливала суровую ответственность за ложное обвинение судей в неправосудии.[7] Статья, во-первых, устанавливала ответственность, впрочем абстрактную («быть от государя в опале») за отказ в правосудии. Во-вторых, вводилась суровая ответственность за подачу царю жалобу на законное судебное решение.[8] Статья, во-первых, устанавливает размер пошлин в пользу судей. Во-вторых, устанавливается, что излишне взятые пошлины судьи обязаны вернуть в 3-хкратном размере. В-третьих, жалобщик, обвинивший судей во взятии повышенных пошлин и не сумевший доказать обвинение, наказывался торговой казнью и тюремным заключением.[9] Боец – физически полноценный участник судебного поединка, соответственно небоец – человек с физическими недостатками. [10] Статья предусматривала, что разногласия свидетелей могут разрешаться судебным поединком между ними. Отказ от поединка свидетелей истца приводил к проигрышу им дела. Также поединок предусматривался в случае разногласий между подписавшими заёмное письмо («кабалу») свидетелями и дьяком.[11] Статья, в отличие от Судебника 1497 г., разрешала свидетелю духовного звания или женского пола или получившему увечья не по своей вине («бесхитростно») заменить себя наёмным бойцом.[12] Статья разбирает случай неявки в суд некоторых ответчиков. Устанавливалось, что при этом явившиеся отвечают только за свою долю иска или за долю указанных ими ответчиков. Остальные ответчики приглашались ещё раз. В случае повторной неявки они признавались проигравшими дело.[13] Статья устанавливала финансовую ответственность наместников и волостелей за действия их служащих.[14] Статья освобождала наместников и волостелей от ответственности за действия городских и волостных выборных. Предписывалось выделять доли («выти») коронных администраторов и выборных, и проводить по каждой отдельное судебное разбирательство.[15] Статья была направлена против злоупотреблений наместников и волостелей в отношении не подсудных им «иногородцев», т.е. жителей (в основном купцов) других городов. Иногородцы, в отличие от местных жителей, получили право подавать на наместников и волостелей в суд, не ожидая окончания их полномочий. Также устанавливался срок исковой давности по делам о притеснениях наместниками и волостелями инородцев: 1 год со времени окончания полномочий ответчика.[16] Статья направлена на разделение трёх преступлений: избиения без грабежа, грабежа без избиения, грабежа с насилием (разбоя). Два последних рассматриваются отдельно впервые в русском праве. Вместо определённых наказаний используется формула: «посмотря по человеку, как государь укажет», что показывает низкое развитие права и стремление монарха не ограничивать себя законами. В качестве основного доказательства рассматривается признание обвиняемого, при его отсутствии – показания свидетелей.[17] Статья устанавливала штрафы за оскорбления (в т.ч. доходящие до «увечья») в зависимости от сословного статусу пострадавшего. Полатные дьяки – высокопоставленные чиновники центрального управления (по разным трактовкам думные или приказные дьяки).[18] Оставят в обговоре – приостановят рассмотрение дела. Сстав – место склейки листов дела, которое в Московской Руси представляло собой свиток из склеенных бумажных листов. Статья устанавливала порядок делопроизводства в судах и ответственность за его грубые нарушения. В частности, для подьячих, виновных в выносе дел из учреждения, впервые в русском праве устанавливалось наказание в виде увольнения с лишением права вновь поступать на службу. [19] Статья предусматривала ответственность за получение взятки недельщиком (судейским чиновником) как для себя, так и в качестве посредника для судей. Показательно, что и во втором случае ответственность нёс только недельщик.[20] Льготная грамота освобождала от уплаты налогов и несения повинностей на определённый срок, уставная грамота определяла условия и порядок управления определённой территорией и её привилегии, полетная грамота устанавливала беспроцентную рассрочку выплаты долга. Тарханные грамоты предоставляли значительные привилегии – постоянное освобождение от налогов, право суда и т.п. Постановление об их изъятии и прекращении выдачи показывает стремление правительства к централизации страны и лишению землевладельцев независимого положения. Впрочем, это предписание выполнялось очень медленно и было повторено законом 1617 г.[21] Статья устанавливала, что при поимке с поличным «ранее не привлекавшегося» следует в первую очередь выяснить его репутацию путём опроса его соседей (послати про него обыскати). Если он считается «лихим человеком», то подлежит пытке и смертной казни (в случае признания) или пожизненному заключению (если выдержит пытку). Если же репутация обвиняемого хорошая, то дело разбиралось судом путём состязательного процесса.[22] В отличие от статьи 52, здесь рассматривается случай поимки вора впервые без поличного. Он подлежал наказанию кнутом и должен был возместить ущерб потерпевшему, после чего мог быть освобождён на «крепкие поруки», т.е. при наличии серьёзных поручителей. При их отсутствии вор содержался в тюрьме. При невозможности возместить ущерб вор отдавался потерпевшему в холопы для отработки долга, при этом потерпевший обязывался своевременно вернуть его властям. При отказе потерпевшего преступник оставался в тюрьме до появления поручителей, которые в этом случае были обязаны возместить за него ущерб. [23] Статья устанавливала, что пойманный при повторной краже в обязательном порядке подвергается пытке. Его дальнейшая судьба зависит, во-первых, от способности её выдержать, во-вторых, от его репутации и наличия поручителей.[24] В отличие от статьи 14 Судебника 1497 г., предусматривалась пытка рецидивиста, которого вор назвал своим сообщником. [25] Статья развивала положения статьи 12 Судебника 1497 г. об обвинении в воровстве «добрыми людьми» под присягой без доказательств. С одной стороны, необходимое число таких людей увеличивалось с 5-6 до 10-20. С другой, ответственность обвинённого в этом порядке усиливалась. Ему надо было не только возместить ущерб пострадавшему, но и найти поручителей или отправиться в тюрьму. Кроме того, статья впервые в русском праве вводила термин «мошенничество». По мнению некоторых, ею считалась кража из кошелька («мощны»), по мнению большинства исследователей вводилось различие между кражей и мошенничеством в современном понимании.[26] Статья вводит новый состав особо тяжкого преступления – «подписка», т.е. подделка документов.[27] Опричь – кроме. Статья вводила разделение полномочий суда наместников и волостелей и суда губных старост, избранных местными землевладельцами. В ведение губных властей перешли дела о разбое.[28] По сравнению со статьёй 9 Судебника 1497 г. вводилось 2 новых состава особо тяжкого преступления: сдача города неприятелю («градскому здавцу») и «подмёт». Под ним обычно понимают подбрасывание улик для ложного обвинения.[29] Статья развивает статью 38 Судебника 1497 г. и вместо случайных «лучших людей» с неопределёнными полномочиями включает в суд наместников и волостелей выборных представителей местных сословий (“целовальников”) на регулярной основе и с обязанностью подписывать и прикладывать печать к судебным приговорам, т.е. с решающим голосом.[30] Понятие «вопчие (общие) грамоты» толкуется по разному. По мнению большинства современных исследователей, речь идёт о решении Земского собора 1549 г. об ограничении подсудности служилых землевладельцев (боярских детей) суду наместников делами об убийстве, воровстве и разбое с поличным. По всем остальным делам землевладельцы были подсудны боярскому суду в Москве.[31] Статья развивала положения статьи 62 и предусматривает повсеместные выборы старост и уполномоченных (целовальников).[32] Статья вводила контроль местных выборных над арестами.[33] Живот – имущество. Статья, в частности, запрещала подавать иск, превышающий стоимость имеющегося имущества. Поэтому в сомнительных случаях перед принятием иска должен был проводиться «обыск» (опрос соседей) о состоятельности истца.[34] Статья развивала статью 66 Судебника 1497 г. Вводился запрет холопам и монахам продавать в холопство своих детей.[35] Статья впервые в русском праве узаконивала кабальное (за долги, наряду с полным) холопство. Устанавливалась максимальная сумма самопродажи – 15 руб., оставляющая холопу возможность расплатиться.[36] Первая часть статьи в основном повторяла Судебник 1497 г., во второй говорилось о бегстве холопов за границу без попадания в плен (например, с поля боя).[37] Статья дополняет Судебник 1497 г. указанием на ответственность работодателя за неуплату заработка наёмному рабочему.[38] Статья впервые в русском праве узаконила и регламентировала право выкупа родовой вотчины. Устанавливался 40-летний срок такого выкупа. Право принудительного выкупа лишались продавец с потомством и боковые родственники, бывшие свидетелями при продаже. Запрещалось принудительно выкупать купленные вотчины.[39] Статья подтверждала правило «Юрьева дня», несколько увеличивала пожилое: с 1 руб или 50 коп. до 1 руб. 6 копеек или 56 коп., а также вводила для переходящих крестьян ряд дополнительных поборов.[40] Статья в основном повторяла статью 35 Судебника 1497 г. и дополняла её запретом «торговым людям» жить в монастырских дворах и правилом о подчинении всех купцов светскому суду. [41] Статья впервые в русском праве установила принцип отсутствия у закона обратной силы.[42] Статья подчёркивала законодательные полномочия Боярской думы, действующей совместно с царём.[43] Статья ограничивала судебные полномочия удельных князей. Она, в частности, вводила подсудность всех дел, возникших во владениях великого князя, его суду, запрещала удельным князьям разбирать дела о тяжких преступлениях, отменила их право посылать на суд великокняжеского наместника своего судью.