Двинская уставная грамота 1397 года
Двинская уставная грамота была издана московским и владимирским великим князем Василием Дмитриевичем (I) во время восстания Двинской земли против Новгорода и её кратковременного присоединения к московским владениям. Это повлекло за собой московско-новгородскую войну, по итогам которой новгородская власть над Двинской землёй была восстановлена, и документ утратил силу.
Грамота содержала отдельные постановления по уголовному праву, а также определяла взаимоотношения жителей Двинской земли с московской администрацией. Грамота основывалась на Русской правде. Она впервые в русском праве вводила понятие рецидива и устанавливала смертную казнь и клеймение в качестве уголовных наказаний.
В соответствии со сложившейся традицией грамота предлагается на языке оригинала. Непонятные слова и выражения поясняются в комментариях. Разбивка на статьи сделана юристом XIX в. Э.С. Тобином.
Се яз, князь велики Василеи Дмитриевичъ всеа Руси, пожаловал есмь бояр своих двинских, также сотского и всех своих черных людеи Двинские земли. Коли кого пожалую своих бояр, пошлю наместником к ним в Двинскую землю, или кого пожалую наместничеством из двинских бояр, и мои наместници ходят по сеи по моеи грамоте великого князя[1].
1. Оже учинится вира, где кого утепут, ине душегубца изыщут; а не наидут душегубца, ине дадут наместником десять рублев; а за кровавую рану тритцать бел, а за синюю рану пятнатцатъ бел; а вина противу того[2].
2. А кто кого излает боярина, или до крови ударит, или на нем синевы будут, и наместницы судят ему по его отечеству безщестие; тако ж и слузе[3].
3. А учинится бои в пиру, а возмут прощение, не выида ис пиру, и наместником и дворяном не взяти ничего; а вышед ис пиру возмут прощение, ине наместником дадут по кунице шерьстью[4].
4. А друг оу друга межу переорет или перекосит на одином поле, вины боран; а межы сел межа-тритцать бел; а княжа межа — три сороки бел; а вязбы в том нет[5].
5. А кто у кого что познает татебное, и он с себя сведет до десяти изводов, нолны до чеклово татя, а от того наместником и дворяном не взяти ничего; а татя впервые продати противу поличного; а вдругие уличат, продадут его не жалуя; а уличат втретьие, ино повесити; а татя всякого пятнити[6].
6. А самосуда четыре рубли; а самосоуд то: кто, изымав татя с поличным, да отпустит, а собе посул возмет, а наместники доведаются по заповеди, ино то самосуд; а опрочь того самосуда нет[7].
7. А кого утяжут в рубле, и наместником вины полтина; а того боле или менши, ино по тому ж[8].
8. А на Орлеце дворяном хоженого белка; а езды и позовы от Орлеца до Матигор две белки езду; до Колмогор две белки, до Куръострова две белки, до Чюхчелема две белки, до Ухтъост рова две белки, до Кургии две белки, до Княжаострова четыре белки, до Лисича острова семь бел, а до Конечных дворов десять бел, до Нонаксы двадцать бел, до Уны тридцать бел; а с Орлеца вверх по Двине до Кривого белка, до Ракулы две белки, до Наволока три белки, до Челмахты четыре белки, до Емци пять бел, до Калеи десять бел, до Кириегор семнатцать бел, до Тоимы до Нижние тритцать бел; а на правду вдвое. А железного четыре белки, толко человека скуют, а не будет по нем поруки; а боле того дворянину не взяти ничего; а черес поруку не ковати; а посула в железех не просити; а что в железех посул, то не в посул[9].
9. А кто на кого челом бьет, дворяне и подвоиские позовут к суду, а он не станет у суда, и на того наместници дадут грамоту правую бессудную; а кто будет не тутошнеи человек, ине его дадут на поруце[10].
10. А от печати наместником по три белки; а дьяком от писма от судные грамоты две белки. А сотскому и подвоискому пошлинка с лодьи по пузу ржы у гостя[11].
11. А кто осподарь огрешится, ударит своего холотха или робу, а случится смерть, в том наместници не судят, ни вины не емлють[12].
12. А приставом моим, великого князя, в Двинскую землю не въездити, всему оуправу чинят мои наместници[13].
13. А над кем учинят продажу силно, а ударят ми на них челом, и мне, князю великому, велети наместнику стати перед собою на срок; а не станет, ино на того грамота безсудная и пристав мои доправит[14].
14. А гостю двинскому гостити в лодьях или на возех; с лодии на Устюзе наместником два пуза соли, а с воза две белки, а того боле наместники не емлют у них, ни пошлинники, ничего; а на Вологде дадут с лодии два пуза соли, а с воза по белке, а того боле не емлют у них ничего. А в лодиах или на возех коли поедут, и наместници устюжские и вологодские их не уимают[15].
15. А на Устюзе, и на Вологде, и на Костроме их не судят, ни на поруки их не дают ни в чем; а учинится татба от двинских людеи с поличным, ине поставят их с поличным передо мною, перед великим князем, и яз сам тому учиню исправу; а чего кто имет искати на них, ине учинят им срок перед моих наместников перед двинских, ине учинят исправу им на Двине[16].
16. А куды поедут двиняне торговати, ино им не надобе во всеи моеи отчине в великом княжении тамга, ни мыт, ни костки, ни гостиное, ни явка, ни иные никоторые пошлины[17].
А через сю мою грамоту кто их чем изобидит, или кто не имет ходити по сеи грамоте, быти ту от мене, от великого князя, в казни[18].
Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 181 - 182
[1] Василий Дмитриевич (1371-1425) – русский князь, старший сын московского и владимирского великого князя Дмитрия Донского. В юности был заложником в Золотой орде. С 1389 г. московский и владимирский великий князь. Присоединил к московским владениям Нижний Новгород (1392), стремился поддерживать мирные отношения с Ордой и Литвой, не препятствовал захвату ею Смоленского княжества (1404). Сотский – глава сотни (административно-территориальной единицы Древней и Московской Руси), участвовавший в отправлении правосудия.[2] Статья устанавливала наказания за убийство и нанесение телесных повреждений и основывалась на Русской правде (статьи 3 и 29 Пространной правды). При этом выплата штрафа общиной допускалось только в случае убийства («утепут» - убьют) и нерозыска виновных, за нанесение ран и синяков отвечал сам виновный. «Белка» (т.е. беличья шкурка) в XIV-XV вв. на Севере Руси была платёжным средством и равнялась 1/10 гривны и 1/100 или 1/200 рубля.[3] Статья предусматривала ответственность за оскорбление боярина или служилового человека («слузе») словесно («излает») или действием. Размер штрафа должен был зависеть от знатности («отечества») пострадавшего.[4] Статья была посвящена насилию на пирах. В случае примирения сторон («возьмут прощение») до окончания пира ответственность за него не наступала, в случае примирения спустя некоторое время устанавливался штраф. Под «дворянами» имелись в виду помощники наместника из его дворовых слуг.[5] Статья устанавливала наказания за нарушение границ земельных участков (орать – пахать). В отличие от Русской правды (статья 34 Краткой правды), ответственность дифференцировалась в зависимости от статуса потерпевшего. «Сорока белок» - связка из 40 беличьих шкурок. Также запрещался арест («вязба») за эти правонарушения.[6] Статья предусматривала наказания за кражу. В случае обнаружения у кого-либо украденного («татебного») имущества этот человек должен был сказать, у кого получил эту вещь и т.д. и в случае выявления таким способом настоящего вора («чеклого татя») освобождался от ответственности. Воровство каралось: в первый раз – продажей части имущества, соответствующей стоимости похищенного; во второй раз – продажей вора в рабство без права примирения с потерпевшим (по другой версии – конфискацией всего имущества); в третий раз – смертной казнью через повешение. Кроме этого, вор подлежал клеймению.[7] Статья вводила ответственность за уплату преступником штрафа потерпевшему, а не наместнику.[8] Статья устанавливала долю штрафов (1/2), следующую в доход наместника.[9] Статья устанавливала вознаграждение дворян наместника за выезды в различные местности Двинского края для отправления правосудия. «Выезд на правду» - поездка на место преступления или нахождения спорного имущества для различных следственных и судебных действий. Кроме того, арест обвиняемого допускался лишь при отсутствии у него поручителей. Также запрещалось что либо вымогать у арестантов и устанавливалось, что их соответствующие обещания не действительны.[10] Статья предусматривала, что в случае неявки на суд ответчика истец автоматически признавался выигравшим дело. Если ответчик не был жителем Двинской земли и не был подсуден двинскому наместнику, то он отдавался на поруки до рассмотрения дела в компетентном суде. Подвойский – должностное лицо, вероятно помощник сотского.[11] Статья устанавливала размеры пошлины наместника за приложение печати к приговору и дьяку за его написание, а также пошлина с купеческих кораблей в пользу сотских и подвойских. Пуз в XIV-XV вв. был мерой сыпучих веществ. Пуз ржи весил 1,5 пуда (≈24,5 кг). [12] Статья освобождала господина от судебной ответственности за неосторожное убийство своего холопа. При этом подчёркивалась греховность такого действия.[13] Приставами являлись княжеские чиновники по судебным делам. Запрет им приезжать в Двинскую землю указывал на её некоторую автономию.[14] Статья давала населению Двинской земли право жаловаться на наместника великому князю в случае неправомерного взимания им штрафов. Не явившийся на великокняжеский суд наместник признавался согласившимся с претензиями и должен был возместить потерпевшим убытки.[15] Статья устанавливала размеры пошлин с двинских купцов в Вологде и Великом Устюге и запрещала вологодским и устюжским наместниками чинить купам незаконные препятствия.[16] Статья устанавливал неподсудность двинских купцов наместникам соседних уездов. Жалобы на двинцев предписывалось подавать двинскому наместнику. Исключением были дела о краже с поличным, которые должны были разбираться судом великого князя.[17] Статья освобождала двинских купцов от уплаты пошлин (перечисляются различные их разновидности), кроме предусмотренных статьёй 14.[18] Т.е. быть наказанным.